Он характерен жалкими потугами на научность («предельный норматив», «пищеблок», «торговая точ­ка» — очевидно, в скором времени можно ожидать по­явления новых слов — «торговое двоеточие» или «торго­вая запятая», «закаливающий фактор», «санузел» и тому подобное). Кроме того, этот язык напыщен («вручил» вместо «передал», «преподнес» вместо «подарил», «за­вершил» вместо «окончил», «проживает» вместо «жи­вет», «дворец бракосочетаний» вместо «свадебный дворец»), страдает громоздким построением фраз, путани­цей понятий, удивительной скудостью.     В этом ужасающем казеином языке все многообра­зие русских глаголов, все глагольные богатства языка сводятся по существу к двум глаголам—«иметь» и «яв­ляться». Глагол «иметь» получил свое пышное распро­странение в связи с засилием плохих переводов с немец­кого языка.

И вот начинается жвачка: «Имеются ли у вас учебники?», «Имеются определенные недостатки», «Что мы имеем в области животноводства в Исландии?», «Имеется ли в совхозе база на зимне-стойловый пе­риод?»

Но бюрократический язык не одинок. Его поддер­живает и подкрепляет обыватель. Он тоже создал (главным образом, заимствовал от прошлых поколений) свой язык—язык пошляков.

Что скрывать, пошлости еще много — пошлых идей, вкусов, песенок, поступков, пошлой морали и пошлого мировоззрения. Язык пошляков—плоский, бесцветный, хихикающий. Кроме выражений обывателей прошлого века, в него вошло много новых слов — «блат», «левак», «порядочек» и тому подобное.

Существование этих двух языков, вернее жаргонов, рядом с животворным и полным разума русским язы­ком — чудовищная нелепость (пли, как сказал бы чиновник, «является нелепостью»).

В небольшой статье невозможно сказать обо всем, что связано с борьбой за чистоту и ясность  языка. Мож­но наметить только некоторые меры.

Дурной язык—следствие невежества, потери чув­ства родной страны, отсутствия вкуса к жизни. Поэто­му борьба за язык должна начаться со всеобщей борь­бы за подлинное повышение культуры, за власть разума, за истинное разностороннее образование.

Широко известно, что в школах русский язык пре­подается большей частью скучно, равнодушно, а иной раз и без достаточного его знания самими преподава­телями.

Нужно все это резко изменить. Нужно пересмот­реть ряды авторов всех учебников и допускать к этому важнейшему делу только людей живых, знающих язык и умеющих писать точно, увлекательно.

Каждый доклад, независимо от темы, должен быть жи­вым, живописным, а не набором шаблонных фраз и цифр.

Особенно резко и немедленно надо улучшить язык наших газет. Это—дело чести всех советских журнали­стов. И язык книг. Потому что язва сухого и тощего языка начинает уже постепенно проникать даже в ли­тературу.

Необходимо издавать журнал «Русский язык» — боевой и высококвалифицированный.

Очевидно, эта гигантская работа должна быть объ­единена в каком-то полномочном комитете из предста­вителей всех организаций, связанных с работой над языком.

Русский язык по существу дан не одному, а многим народам, и было бы настоящим преступлением перед по­томками, человечеством, перед культурой позволить кому бы то ни было искажать его и калечить.

Я верю вместе с миллионами советских людей, что начнется широкое народное движение за его чистоту, свежесть, выразительность, за умножение языковых бо­гатств в соответствии с эпохой, наконец, за полное со­ответствие языка мышлению и характеру народа.

Наш язык—наш меч, наш свет, наша любовь, наша гордость! Глубоко прав Тургенев, сказавший, что такой великий язык мог быть дан только великому народу.

1960 г.

    К началу

Лит-лист

Главная страница

Моя поэзия