Тему поэт может взять любую, в том числе и тему использованную (например, ту же самую, о которой идет речь,—тему о возвращении с фронта). Но он дол­жен брать ее лишь в том случае, если сумеет по-но­вому раскрыть ее, наполнить ее новым, своим содержанием, если сможет показать ее с какой-то

новой стороны, представить в каком-то ином качестве, в ином значении, чем она была уже представлена.

Солдат возвращается с войны. На радостях родные устраивают пирушку, собирают гостей. Это, так сказать, обычное явление, хорошо знакомое всякому—и поэту, и не поэту.

Но за этим, на первый взгляд, простым и обычным явлением скрываются самые разнообразные вещи. Ведь пирушки-то проходят не стандартно, люди на них соби­раются также не стандартные, а с самыми различными индивидуальными особенностями, с самыми различными судьбами, характерами, думами, чувствами.

Одним словом, в каждой такой пирушке поэт может найти нечто характерное, особое, свежее и может описать это по-своему, высказать свои мысли и чувства, не повторяя того, что он прочел в книж­ке. И, таким образом, тема из старой, использованной превратится в новую, в самостоятельную.

Этого, как видно, не сумел сделать т. С-ков, и в этом заключается слабость его стихотворения.

Однако я привел здесь стихотворение Н. С-кова не только для того, чтобы сказать, что оно подражательно, но и по другой причине.

Если даже «забыть», что стихотворение подража­тельно, если даже условно согласиться с тем, что С-ков первым описал возвращение воина с фронта и встречу его с родными и друзьями, то и тогда пришлось бы ска­зать, что стихотворение С-кова несовершенно. И дело вот в чем.

В стихотворении говорится о том (я вынужден для наглядности повторить это еще раз), что с фронта вер­нулся сын пчеловода. Пчеловод устроил пир, собрал гостей, из которых каждый по-своему славен и знаме­нит. Гости пируют, фронтовик сидит и слушает их. А в это время за окном светит луна, где-то поет молодежь, и ее песни «зовут туда, где колосится рожь, где ва­сильки цветут, где ветер с сонною травой шумит между осин...».

Вот и все.

Сказать только это—значит не сказать почти ниче­го, во всяком случае очень мало. В то же время никакого другого, внутреннего смысла стихотворение не содержит, и читатель ничего не может почерпнуть из него, кроме «информации» о возвращении сына пчеловода и о том, что пчеловод устроил по этому поводу пирушку, на которую собрались гости: и те, кто «штурмовал Ве­ну» и те, кто «хлебом фронт снабжал».

И становится непонятным, во имя чего автор на­писал свое произведение, что именно он хотел им сказать, подчеркнуть.

Когда читаешь строки Н. С-кова, то все время ка­жется, что вот-вот он скажет то главное, то необходимое, ради чего и начат весь разговор. Но это главное так и не появляется.

Выходит так, что слова стихотворения не имеют опре­деленного прицела и поэтому они никуда не «попадают». Выходит, что автор описывает событие лишь ради са­мого описания.

Все это значит, что стихотворение не содержит в себе сколько-нибудь законченного поэтического замыс­ла,  сколько-нибудь значительной  поэтической идеи. И в этом заключается решающий недостаток сти­хотворения.

Вероятно, его можно исправить. И это произойдет в том случае, если автор сумеет найти такую концовку, которая как бы подвела итог всему, о чем говорится в стихотворении, которая придала бы всему происходя­щему внутренний смысл.

2

    К началу

Лит-лист

Главная страница

Моя поэзия