|
СОДЕРЖАНИЕ |
![]() |
Наиболее эффективным является первая строка стиха, выпущенного Брюсовым в первые дни войны в журнале "Наши дни": Мы ветераны, мучат нас раны. Этот сдвиг уничтожается, давая одновременно простейшее и наиболее четкое определение расстановкой слов - стихов заупокойный лом. Один из способов делания образа, наиболее применяемый мною в последнее время, это - создание самых фантастических событий - фактов, подчеркнутых гиперболой. Чтобы врассыпную разбежался Коган, встреченных увеча пиками усов. Коган становится таким образом собирательным, что дает ему возможность бежать врассыпную, а усы превращаются в пики, а чтобы эту пиковость усугубить, валяются кругом искалеченные усами. Способы образного построения варьируются, как и вся остальная стихотворная техника, в зависимости от пресыщенности читателя той или другой формой. Может быть обратная образность, т. е. такая, которая не только не расширяет сказанного воображением, а, наоборот, старается втиснуть впечатление от слов в нарочно ограниченные рамки. Например, у моей старой поэмы "Война и мир": В гниющем вагоне на 40 человек - 4 ноги. На таком цифровом образе построены многие из вещей Сельвинского. Затем идет работа над отбором словесного материала. Надо точно учитывать среду, в которой развивается поэтическое произведение, чтобы чуждое этой среде слово не попало случайно. Например, у меня была строка: Вы такое, МИЛЫЙ МОЙ, умели. "Милый мой" - фальшиво, во-первых, потому, что оно идет вразрез с суровой обличительной обработкою стиха; во-вторых, этим словом никогда не пользовались мы в нашей поэтической среде; в-третьих, это- мелкое слово, употребляемое обычно в незначительных разговорах, применяемое скорее для затушевки чувства, чем для оттенения его; в-четвертых, - человеку, действительно размякшему от горести, свойственно прикрываться словом погрубее. Кроме того, это слово не определяет, что человек умел - что умели? Что Есенин умел? Сейчас большой спрос, пристальный и восхищенный взгляд на его лирику; литературное же продвижение Есенина шло по линии так называемого литературного скандала (вещи не обидной, а весьма почтенной, являющейся отголоском, боковой линией знаменитых футуристических выступлений), а именно-эти скандалы были при жизни литературными вехами, этапами Есенина. Как не подходило бы к нему при жизни: Вы такое петь душе умели. Есенин не пел (по существу, он, конечно, цыганоги-таристый, но его поэтическое спасение в том, что он хоть при жизни не так воспринимался, и в его томах есть десяток и поэтически новых мест). Есенин не пел, он грубил, он загибал. Только после долгих размышлений я поставил это "загибать", как бы ни кривило такое слово воспитанников литературных публичных домов, весь день слушающих сплошные загибы и мечтающих в поэзии отвести душу на сиренях, персях, трелях, аккордах и ланитах. Без всяких комментариев приведу постепенную обработку слов в одной строке: 1) наши дни к веселью мало оборудованы; 2) наши дни под радость мало оборудованы; 3) наши дни под счастье мало оборудованы; 4) наша жизнь к веселью мало оборудована; 5) наша жизнь под радость мало оборудована; 6) наша жизнь под счастье мало оборудована; 7) для веселий планета наша мало оборудована; 12) для веселостей планета наша мало оборудована; 9) не особенно планета наша для веселий оборудована; 10) не особенно планета наша для веселья оборудована; 11) планетишка наша к удовольствиям не очень оборудована. и, наконец, последняя, 12-я: |