Последняя встреча с ним произвела на меня тяжелое и большое впечатление. Я встретил у кассы Госиздата ринувшегося ко мне человека с опухшим лицом, со сво­роченным галстуком, с шапкой, случайно держащейся, уцепившись за русую прядь. От него и двух его темных (для меня, во всяком случае) спутников несло спиртным перегаром. Я буквально с трудом узнал Есенина. С тру­дом увильнул от немедленного требования пить, под­крепляемого помахиванием густыми червонцами. Я весь день возвращался к его тяжелому виду и вечером, разу­меется, долго говорил (к сожалению, у всех и всегда такое дело этим ограничивается) с товарищами, что надо как-то за Есенина взяться. Те и я ругали "среду" и разошлись с убеждением, что за Есениным смотрят его друзья-есенинцы.

Оказалось не так. Конец Есенина огорчил, огорчил обыкновенно, по-человечески. Но сразу этот конец по­казался совершенно естественным и логичным. Я узнал об этом ночью, - огорчение, должно быть, так бы и оста­лось огорчением, должно быть, и подрассеилось бы к утру, но утром газеты принесли предсмертные строки:

В этой жизни умирать не ново,

Но и жить, конечно, не новей..

.

После этих строк смерть Есенина стала литератур­ным фактом.

Сразу стало ясно, скольких колеблющихся этот силь­ный стих, именно - стих подведет под петлю и ре­вольвер.

И никакими, никакими газетными анализами и статьями этот стих не аннулируешь.

С этим стихом можно и надо бороться стихом, и только стихом.

Так поэтам СССР был дан социальный заказ напи­сать стихи об Есенине. Заказ исключительный, важный и срочный, так как есенинские строки начали действо­вать быстро и без промаха. Заказ приняли многие. Но что написать? Как написать?

Появились стихи, статьи, воспоминания, очерки и даже драмы. По-моему, 99% написанного об Есенине просто чушь или вредная чушь.

Мелки стихи есенинских друзей. Их вы всегда отли­чите по обращению к Есенину, они называют его по-семейному-"Сережа" (откуда это неподходящее слово взял и Безыменский). "Сережа" как литературный факт - не существует. Есть поэт - Сергей Есенин. О та­ком просим и говорить. Введение семейственного слова "Сережа" сразу разрывает социальный заказ и метод оформления. Большую, тяжелую тему слово "Сережа" сводит до уровня эпиграммы или мадригала. И никакие слезы поэтических родственников не помогут. Поэтиче­ски эти стихи не могут впечатлять. Эти стихи вызывают смех и раздражение.

Стихи есенинских "врагов", хотя бы и примиренных его смертью, это-поповские стихи. Эти просто отка­зывают Есенину в поэтическом погребении из-за самого факта самоубийства.

Но такого злого хулиганства Мы не ждали даже от тебя...

(Кажется, Жаров)

Стихи этих - это стихи наскоро выполняющих плохо понятый социальный заказ, в котором целевая установка совершенно не связана с приемом и берется совершенно не действующий в этом трагическом случае фельетонный стилёк.

Вырванное из сложной социальной и психологической обстановки самоубийство, с его моментальным немоти­вированным отрицанием (а как же иначе?!)-угнетает фальшивостью.

Мало поможет для борьбы с вредом последнего есе­нинского стиха и проза о нем.

Начиная с Когана, который, по-моему, изучал марк­сизм не по Марксу, а постарался вывести его самостоя­тельно из изречения Луки: "блохи все не плохи, все чер­ненькие и все прыгают", - считающий эту истину выс­шим научным объективизмом и поэтому заочно (по­смертно) пишущий уже никому не нужную восхваляю­щую статью, и кончая дурно пахнущими книжонками Крученых, который обучает Есенина политграмоте так, как будто сам Крученых всю жизнь провел на каторге, страдая за свободу, и ему большого труда стоит напи­сать шесть (!) книжечек об Есенине рукой, с которой еще не стерлась полоса от гремящих кандалов.

Что же и как написать об Есенине?

Осматривая со всех сторон эту смерть и перетряхивая чужой материал, я сформулировал и поставил себе задачу.

    К началу

Лит-лист

Главная страница

Моя поэзия