ПАВЕЛ МЕДВЕДЕВ

«МУКИ ТВОРЧЕСТВА»

Являясь процессом не пассивно созерцательным, а активно действенным, требующим огромной за­траты психо-физической энергии, художественное твор­чество не может обойтись без «издержек производ­ства

В этом отношении художественное творчество представляется полем сложной и напряженной борьбы и  преодоления художником целого ряда препятствий, обусловленных как дефектами его собственного психо­физического аппарата, так и трудностями художествен­ного воплощения самой объективной действительности.

Эти «издержки производства» в творческом процессе.,. эти трудности преодоления препятствий порою приводящие к неудачам и тяжелым поражениям. обычно и называются «муками творчества».     Без них немыслима никакая творческая деятельность.

Однако и некоторые теоретики и широкие кадры любителей искусства до сих пор склонны делить художников на творящих легко и трудно, радостно и мучи­тельно, непринужденно и болезненно. К числу первых «вдохновенных» творцов обычно относят Рафаэля, Мо­царта, Гете, Пушкина, Глинку, Л. Толстого; среди вто­рых чаще всего называют Микеланджело, Бетховена, Шопена, Флобера, Достоевского.

Вслед за ложно интерпретированной пушкинской традицией это противопоставление любят олицетворять в образах Моцарта, гениального «гуляки праздного», и завистливого ремесленника от искусства Сальери.

Моцарту у нас особенно повезло: лозунг «моцартианства» до последних дней красовался на знамени «Пе­ревала», и пушкинскую схему в традиционной лож­ной интерпретации повторил А. Слетов в «Мастер­стве».

Приходится, однако, разочаровать и теоретиков «моцартианства» и подобных им любителей искусства. Их Моцарт — миф, не согласуемый ни с реальным исто­рическим Моцартом, ни с объективными данными о «муках творчества» вообще. В частности, к типу таких «вдохновенных бездельников» никак не могут быть от­несены ни Пушкин, ни Л. Толстой, ни Гете.

Стоит только ознакомиться с рукописями, дневника­ми и библиотекой Пушкина, чтобы стало очевидным, как много и трудно он работал, думал, читал. Чего стоят одни только нервно исчирканные, бесконечное чи­сло раз вправленные, со спутанными строчками листки его черновиков, которые порой невозможно даже про­честь.

А вот что пишет о Льве Толстом С. А. Толстая в письме к проф. Венгерову от 5 мая 1914 года по поводу легенды о «моцартианстве» ее мужа: «Что Лев Нико­лаевич был. вообще человеком, а не только писателем, это совершенно верно. Но не верно (простите меня) то, что он писал легко. Именно «муки творчества» он испытывал, в огромных размерах; писал он трудно, долго, поправлял бесконечно; сомневался в своих силах, отри­цал в себе талант и часто говорил: «Творчество — это

 как роды, пока не созрел плод, он не выходит, а когда

выхолит, то со страданием и потугами»,  Это его подлинные слова».

Вот, наконец, автосвидетельство другого «баловня судьбы» — Гете: «Меня всегда считали особенным баловнем судьбы. Я не хочу жаловаться и не хочу бранить свою судьбу. Но, в сущности, в моей жизни ничего не. было, кроме тяжелого труда, и я могу сказать сейчас, когда мне семьдесят пять лет, что я за всю свою жизнь и четырех недель не прожил в свое удоволь­ствие. Точно я все время ворочал камень, который cнова и снова окатывался и надо было снова его втаскивать».

Как видим, туман «моцартианства» при соприкосно­вении с данными творческого опыта самих «Моцартов» рассеивается без остатка.

Нетрудно понять, откуда родился этот туман: из романтико-идеалистических представлений о художнике как о «боговдохновенном творце», которому именно в силу его «богавдохновенности» не могут быть свойственны какие-либо трудности. «Дитя богов», он должен легко, играючи нести свое «легкое иго» поэта Между тем творческая практика показывает, что без

творческих исканий и мук не обходится ни один художник.

    К началу

Лит-лист

Главная страница

Моя поэзия